«Штрихи Пролёта 2016» Финал · Предварительный этап · Внеконкурсные работы
Победитель: Марина Шарапова – «Где мертвые живут»
«Штрихи Пролёта 2015» Финал · Предварительный этап
Победители:
Алексей Провоторов – «Волчий гребень» в группе “Профессионалы”;
Валентин Потаевич «Кукла в инвалидной коляске» в группе “Любители”;
Anastasia Zharok «Родственные узы» – приз зрительских симпатий.
Галерея всех работ («Штрихи Пролёта 2015» и «Штрихи Пролёта 2016», а также работы присланные вне конкурса):
«После захода солнца, в то славное время, когда небо ещё не утратило ало-розовой палитры оттенков последних лучей, а уставшие после работ на полях взрослые наслаждаются вечерней прохладой, ребятишки всего селения радостно сбегаются к хижине Старины Лоррела. К этому моменту рослый гончар уже разводил костёр и варил похлёбку в ожидании маленьких и не очень гостей. Дети рассаживаются вокруг в ожидании очередной невероятной истории Лоррела. Кто-то успел прихватить из дома свежеиспеченную буханку хлеба – и вот она пошла по кругу, чтобы каждый смог отломить себе ломоть ароматной, мягкой выпечки.»
«Мальчик сидел на песке и чертил какие-то руны. Из его чёрных глаз лились бурые слёзы. Сколько ни звала Кюн, брат не обращал внимания. Девочка села рядом и стала ждать...»
«Ариста! Едва уловимое движение - с пола поднялась отнюдь не гончая, а обнаженная девушка. Черные волосы кольцами скрывали грудь, карие глаза с любовью глядели на Артура. Девушка протянула к нему руку…»
«Севрюгин пел. Сочный тенор без аккомпанемента заполнил Старый Арбат. Голос звенел, легко отражался от стен домов и вибрировал.»
«Он стоял меж больших деревьев, заросших мхом, деревьев, растущих в Лучезарном Лесу. Перед ним немного впереди было небольшое озерцо, на берегу которого лежал огромный поваленный дуб. А на стволе того дуба сидела девочка-дриада, похожая на Викки. Тут Лерою стало страшно, он будто прирос к земле.
– Привет, – сказала девочка. – Как тебе наш лес, нравится?
Она спрыгнула, и вприпрыжку подбежала к нему. Прям точь-в-точь как Викки, когда они все вместе играли. Лерой от страха ничего не смог ответить. Он захотел убежать, вернуться в деревню, но не мог сдвинуться с места.»
Встреча Эргиса и Кюнней с вороном Суоруном Тойоном
Эпизод, где Евтерпа говорит Севрюгину о его потенциале и о том, что он сможет гастролировать по странам, но Севрюгин завязан повседневной жизнью:
«у меня тут всё: семья, друзья, работа, дача. И вообще… А младший сын, Олежка? Вот не будет знать, лоботряс, как решать задачку… Тут всё завязано – семья, работа, привычки.»
Звездная ночь. Нэйно и волк у подножия гробницы императора. «Усталость давила, тяжелая, как камни гробницы, и Нэйно больше не могла сопротивляться. Взглянула еще раз на волка, на высокие ступени, на вершину пирамиды и легла на землю».
«Моя находка – стеклянная, прозрачная. Только сердцевина – изумрудно-зеленая, будто туда водоросль пробралась да так и осталась внутри. По бокам дырочки, маленькие совсем. Не знаю, что туда и пролезет. Ниточка разве что. Даже леску не пропихнешь. Откуда она вообще взялась в реке, одна-единственная?»
«...А у моих губ собирается с десяток тоненьких и длинных рыбешек размером с мизинец. Я открываю рот, и они все заплывают внутрь.»
«Свирепый оскал полыхал искрами, гривой развевались огненные языки пламени. Тело разрасталось тысячью хвостами, которые подобно змеям струились над водой. Казалось, будто не чудище движется, но огненная песня льётся над рекой.»
«…Ощущая, как царапают сердце ледяные коготки страха, я повернул голову.
По склону холма поднималось жуткое, невозможное создание. Бесформенное, похожее на бурдюк тело неторопливо перебирало пятью тонкими сухими руками: справа их было три, слева – две. Спереди из него вырастало человеческое туловище с дряблой старческой кожей. На длинной шее – одна чуть ниже другой – торчало сразу две сросшихся щеками головы. Одна была обожжена, вторая – покрыта изморозью. Первая принадлежала старику, вторая – младенцу.
Маянка, зажмурившись, завизжала. Мне тоже хотелось завопить, но крик застрял в стиснутом ужасом горле. А существо тем временем, закашляв и закурлыкав с утроенной силой, устремилось прямо к нам, злобно сверкая двумя парами лесных гнилушек в мёртвых глазницах.
Отбиваться мне было нечем, разве что гвоздить кошмарную тварь голыми кулаками. Но вряд ли бы это что-то дало, и я, повинуясь, скорее, лихорадочному наитию, чем здравому рассудку, извлёк из подсумка полную пригоршню серебра. А когда до подползающего чудища оставалось несколько шагов – швырнул изо всех сил.
Две-три денежки пролетели мимо, но остальные ударили точно в цель, угодив в головы и тело. Поляну огласил слитый крик боли. Мелкие монетки рванули кожу существа, точно острые крючья. Из множества ран тотчас хлынуло что-то вроде крови с гноем пополам. Существо завертелось волчком, засипев и заплакав на два голоса. Глаза-гнилушки попеременно то разгорались, то гасли. Чудище корчилось в муках, теряя свои жуткие черты, превращаясь в бесформенную шевелящуюся кучу. Наконец, оно затихло, оставшись лежать зловонной безжизненной горкой...»
«Говорят, когда-то в Горах жила красивая и надменная травница Лаок. Её полюбил странствующий колдун, но она отказала ему, и тот, разгневавшись, отобрал у девушки красоту.»
Изображены: «безликая демоница» Лаок, травница Дера Фей и ее юная дочь Енга. «Мой отец отказался от помощи Лаок, моя мать не приняла, и я тоже справлюсь.»
«Ощущая, как царапают сердце ледяные коготки страха, я повернул голову.
По склону холма поднималось жуткое, невозможное создание. Бесформенное, похожее на бурдюк тело неторопливо перебирало пятью тонкими сухими руками: справа их было три, слева – две. Спереди из него вырастало человеческое туловище с дряблой старческой кожей. На длинной шее – одна чуть ниже другой – торчало сразу две сросшихся щеками головы. Одна была обожжена, вторая – покрыта изморозью. Первая принадлежала старику, вторая – младенцу.»
«...Не слушая криков и уговоров матери, оделась в самое лучшее: белые шаровары с зеленой вышивкой, рубаху и накидку цвета юной травы. Расчесала волосы, вплела в косу три ленты – как делают девушки, в преддверии свадьбы, – и вышла из коморки...
...В тот же день Нэйно покинула дворец. За воротами застыла, оглянувшись, смотрела, как смыкаются огромные створки. А потом поспешила вперед, прочь из столицы...»
Персонаж: "Безымянка" (кошка из "дома", куда попадает главная героиня рассказа, второй главный персонаж).
"Я побежал вверх по лестнице через две ступеньки. Сквозь распахнутые двери большого зала я увидел Адиса, лежавшего у ног хорошенькой девушки.
- К отцу повезешь? – хмуро очарование мигом развеялось. Итак, это Ильда…"
"Небольшой приморский городок – цель моего трёхнедельного путешествия – переживал, мягко говоря, не самые лучшие времена. И это стало ясно с первого взгляда, едва только подёрнутые туманной пеленой островерхие крыши приземистых крепостных башен показались на горизонте."
"...было прекрасно видно тёмно-синее, подсвеченное багровыми всполохами облако, нависшее над Даггарой так низко, что, казалось, вот-вот накроет её..."
"Едва я выбрался из шлюпки на влажные, осклизлые доски пирса, матросы тут же её развернули и погнали обратно.. я неспешно направился к Морским воротам Даггары. Лёгкая туманная дымка стлалась у ног по самой земле..."
«При этом Ильда всюду совала свой хорошенький носик. Перепутала травы в подвале, испортила зелье, которое Ронар бережно готовил три месяца. Выпустила волшебных летучих мышей. Устроила игру в догонялки и разбила десяток колб. При этом девица отличалась вздорным нравом и голосом, способным тягаться в громкости с трубами. И ничто не могло заставить её молчать: ни заморские леденцы, ни пряники, ни прогулки, ни волшебство».
«В пещере дракона было на удивление чисто: никаких тебе обглоданных костей, ни запаха серы. Принцесса огляделась, оценила царивший вокруг порядок, а потом гневно уставилась на своего огнедышащего похитителя».
"Огонь, подпитанный моей силой, сжирает двухэтажный дом в считанные минуты. Порыв ветра доносит запах пепла и сажи. С треском рушатся стены, сноп искр взмывает в ночное небо."
глава 6 "Валера хотел позвать на помощь, но не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Лёгкие нестерпимо горели, требуя пополнить запас живительного кислорода, дымка в голове уплотнялась и превращалась в непроницаемый чёрный похоронный саван: «Ещё секунда, и будет поздно». Пришло странное безразличие, рассудок больше не боялся куклы, он боялся бесконечной неизвестности, а у неё нет ни когтей, ни клыков… рука, наконец, смогла дотянуться до лица и смахнуть оправу. Темнота закрыла веки."
"... Двинувшись дальше, я обнаружил просторную каюту, заставившую ахнуть. С потолка и стен в несколько ярусов причудливым каскадом свисали зелёные растения. Всевозможных форм и оттенков с распустившимися красными, розовыми, жёлтыми цветами, они напоминали висячие сады Семирамиды. Между ветвей плавали разноцветные рыбы, плавно перебирая в воздухе веерами плавников, и я поймал себя на мысли, что всё-таки сплю. Увиденное никак не могло быть реальностью моего мира.
Среди зарослей я заметил фигуру в голубом до пят балахоне. Это был старик. Он старательно выводил гусиным пером какие-то символы на пергаменте. Голову старца покрывал капюшон, вокруг которого золотистым облаком-ореолом мерцали песчаные частицы. Борода волнистым дымком струилась вниз, янтарные прядки, будто водоросли, плавно покачивались в воздухе. Старик походил на мага. Когда-то в детстве похожих старцев я видел в иллюстрациях детских книжек. Так изображались Сказители – волшебники из мира снов, сочинители ночных видений, которые поутру, обратившись в лисиц, убегали за облака"...
«Зато были листья. Красные, жёлтые, пёстрые с замысловатым узором – осенники-художники расстарались на славу. Через пару десятков лет и Рузь получит волшебную кисточку, а пока… кого из прохожих, даже подойди они ближе, удивит рыжий котёнок, играющий шуршащими листьями?»Сказители – волшебники из мира снов, сочинители ночных видений, которые поутру, обратившись в лисиц, убегали за облака"...
"Мы стоим на невообразимой вышине, среди облаков. Моя рука сжимает пистолет, приставленный к виску Эйлин, а он держит запечатанную колбу, в которой бурлит и пенится оранжевая жидкость. Здание под нами полыхает, и космы черного дыма уносятся ввысь."
Главная героиня, Синта, цельная и красивая натура, наощупь плывет сквозь лиловую толщу моря жизни вместе со своим приемным сыном, Мальчиком, и оба они испытывают счастье, обретя друг друга. Это счастье искренней любви, готовности дарить, способно изменить не только жизнь их семьи, но и целый мир вокруг них. Несчастья и катастрофы отступают перед теплом настоящей любви, как ярко изображают это авторы рассказа, Ольга Цветкова и Марина Вернон
«Те, что стояли за костром, почти ничего не видели. Для них до последней минуты незваный гость прятался в темноте, а за блестящие желтые глаза можно было принять любую пару метнувшихся в воздух искр. Хорошо была видна только спина чужака – широкая, сильная, да тихонько плавающий в темноте верхний конец шеста. Но вот это случилось – так быстро, что никто и ахнуть не успел: зверь бросился вон из темноты, словно спущенный с короткой цепи. Он целил в горло человеку и брал высоко, он ничего не опасался, ведь костер оставался в стороне».
"И лицо у меня стало счастливым от ужаса. Красивым до боли. Так что хотелось кричать от наслаждения и муки, когда я смотрела на себя в зеркало."
«- Можно я тебя поглажу? - девочка медленно протянула руку в его сторону. - Ты такой красивый... Что ты делаешь в парке?»
«Тёплый летний дождь накрыл город внезапно, будто наряд рыцарей нерадивых разбойников. Во дворе извилистой улочки, на лавке, сидели два старика и разговаривали о погоде, графе, да о ноющих ногах. Вдруг у богатого, из цельного красного кирпича, дома показался путник в длинном коричневом плаще, скрывающим лицо от посторонних».
Сцена, где маг и оруженосец достигают замка чародея. (сцена в самом конце рассказа, где маг и его оруженосец приближаясь к замку чародея обсуждают предстоящие испытания).
«Шейка длинная, чешуйка к чешуйке, хвостик изящный, крылья аккуратненькие, глаза большие – и реснички, реснички – длинные, густые – одна к одной».
«В пещере дракона было на удивление чисто: никаких тебе обглоданных костей, ни запаха серы. Принцесса огляделась, оценила царивший вокруг порядок, а потом гневно уставилась на своего огнедышащего похитителя:
- Если ты меня немедленно не отпустишь… Если не отпустишь! — Девушка притопнула ножкой. — То за мной приедет мой жених. Он между прочим настоящий принц и храбрый рыцарь! Вот уж он тебе покажет! Так что лучше верни меня назад в замок к батюшке».
«Гш’азлор неожиданно бросился на эльфа. Но тот был ловок, поэтому легко смог увернуться от его удара». А внизу играющий в игру парень. Верни меня назад в замок к батюшке».
«- О, а хочешь, я ещё и припугну его? — оживилась дракониха и пыхнула огнём.
- Обязательно! Только не сожги ненароком».
«Принц поднялся, откинул в сторону шлем, обнажил меч и стал наступать на дракониху».
«Мы стоим в маленьком помещении с остатками старой мебели напротив друг друга, очень близко друг к другу. Единица объекта ноль, «человек», вооружённый, грязный, знающий, чего он хочет, жаждущий войны… и мы — так похожие на него, но в кипельно-белых одеждах, бесстрастные, несущие мир. Делающие то, что правильно… Мы чуть складываем крылья, пытаясь услышать, пытаясь понять. Мы растерянны».
Изображена златоволосая Мюреол среди вереска, в тот самый момент когда обнаружила финмаров.
Отрывок или краткое описание сцены из рассказа: Изображена Дерке, всплывшая на поверхность полюбоваться на свою любимую звёздочку.
«Мы стоим на невообразимой вышине, среди облаков. Моя рука сжимает пистолет, приставленный к виску Эйлин, а он держит запечатанную колбу, в которой бурлит и пенится оранжевая жидкость. Здание под нами полыхает, и космы черного дыма уносятся ввысь. Нам сложно дышать».
"Бизнесмен Сахаров держал обеими руками огромный меч, замерев в горделивой позе, поставив ногу на тело павшего воина."
"Когда солнце стало плавиться на докрасна раскаленном горизонте, из леса выехал всадник. Принцесса кинулась обратно к драконихе:
- Едет, едет!
- Отлично, щас встречу!
Дракониха превратилась в чудище и загородила могучим телом вход в логово.
- Я не отдам тебе принцессу! — пророкотала она, когда принц оказался перед ее носом, а для убедительности дыхнула огнем. Но так, чтобы не обжегся ни рыцарь, ни его конь. Скакун ошалело взбрыкнул, сбросил рыцаря на землю и ускакал в лес.
Никаких разговоров за этим своеобразным приветствием не последовало. Принц поднялся, откинул в сторону шлем, обнажил меч и стал наступать на дракониху. Та, в жизни своей не дравшаяся даже с девчонками, испуганно вскрикнула и прижала передние лапы ко рту, оставляя в нем жалкое растерянное “ой”."
«Я слушаю, раскрыв рот. Белый зверь всегда представлялся мне огромным красивым белым тигром. Воображение разрисовывало его белый густой мех едва заметными серебристо-серыми полосками, глаза зверя представлялись ярко-голубыми, как самое сердце вечных льдов, а взгляд этих глаз — бесконечно мудрым и печальным, но уж никак не злым».
Начальная сцена
«Никаких разговоров за этим своеобразным приветствием не последовало. Принц поднялся, откинул в сторону шлем, обнажил меч и стал наступать на дракониху. Та, в жизни своей не дравшаяся даже с девчонками, испуганно вскрикнула и прижала передние лапы ко рту, оставляя в нем жалкое растерянное “ой”.
- Э-э-э-й! — Завопила принцесса, загораживая собой подругу. — Хватит, хватит! Видишь, дракон в ужасе?»
Гном спит. Эльф сидит и сторожит, чтобы волки их не съели.
«Рассказчик был совсем молодым парнем, лет восемнадцати от силы. Его тощая долговязая фигура ещё сохраняла некоторую подростковую угловатость, которую не был в силах скрыть даже длиннющий балахон тёмно-серого цвета. Съехавший на затылок капюшон открывал стороннему взору покрытый бисеринками пота лоб и взлохмаченные светло-русые волосы. Одной рукой парень придерживал ремень перекинутой через плечо дорожной сумки, а другой отчаянно пытался удержать равновесие, поскольку предательские камни, которыми был усыпан горный склон, то и дело норовили выскользнуть из-под ног.
- Почему же? – с искренним интересом откликнулась его спутница. – Ты остановился на "быть беде".
Спутница выглядела старше своего подопечного лет на десять-пятнадцать. Практичная одежда (свободные штаны и прочная кожаная куртка) позволяла ей перепрыгивать с валуна на валун с грацией дикой кошки. Дорожный мешок с навьюченным скатанным одеялом её, похоже, совершенно не тяготил. С первого взгляда было ясно, что темп движения задает именно она».
" Осенник испуганно тяфкнул, взвился в воздух и свалился на землю, а из кучи, смеясь и отряхиваясь, вылезла девочка. Как он её не заметил? Обычная человеческая девочка с двумя русыми косичками, в заляпанной грязью фиолетовой куртке и со школьным ранцем за плечами.
- Ой, - удивлённо проговорила девочка, - ты лисичка! А я думала, котик…
Лисёнок фыркнул и смущённо почесал лапой морду. Бежать как-то поздно, нападать его новая знакомая явно не собирается, а он так давно хотел познакомиться с людьми поближе…
- Можно я тебя поглажу? – девочка медленно протянула руку в его сторону. – Ты такой красивый… Что ты делаешь в парке?"
"– Это для вас, Александра, я Рыж, а для него – Рыжехвост Длинноус, глава клана осенников этого города и директор школы духов, - с этими словами Рыжехвост гордо поднял морду и тут же испуганно покосился на проходящую мимо парочку. Но те были так поглощены друг другом, что ничего не заметили. Он вздохнул с облегчением."
"Всего двадцать три года пару дней назад стукнуло. Кстати, именно, стукнуло. Проснулась я тогда от удара по голове. Вскакиваю, оглядываюсь, а сзади кровати паренек стоит. Приглядываюсь, а он мертвый. Зомби несчастный. Узнал, что некромант в деревне есть и решил подкатить, чтобы воскресила. И, мол, выбрал удачный момент, на моё день рождение. Думает, что ему это поможет. Оказывается, он мой подарок мне на голову уронил. Руки уже не держат, как раньше. На подушке лежала какая-то кость. Если верить словам зомби, то это кость зубра."
"- Не так. Смотри глазами. Смотри сердцем.
- Смотри сердцем, — откликнулась в голове у Дерке ее Мама. Море вздохнуло.
Дерке заметалась глазами по небосводу, уже слегка бледнеющему — над горизонтом востока зарождалось предчувствие скорого света. Её взгляд остановился на неприметной желтой звездочке в созвездии Окулы, у самого хвоста. Она смотрела в её дрожащий ореол, и понимала, что прямо сейчас…"
"Поначалу Мальчик даже забыл, что собирался немедленно броситься в волны, и стал с любопытством разглядывать широкий пирс."
"Когда-то в детстве я спрашивал у бабушки, откуда берутся тучи, и она рассказывала о янтарноокой Ноэль, что танцует небеснодивные танцы на облаках, взбивая их в пену и посылая на землю дожди."
"Скалы расступились и вывели нас к обрыву. Впереди все пространство, что мог охватить взгляд, занимало серое, холодное море и такое же серое хмурое небо. А прямо у наших ног начиналась почти незаметная тропа, ведущая вниз, туда, где черные волны в клочьях грязной пены с обреченным упорством штурмовали серые камни.
Я спрыгнул с коня и аккуратно снял свою замерзшую спутницу."
«И вдруг, прямо передо мной из вьюги выступило что-то огромное, белоснежное и величественное. Длинный мягкий мех развивается на ветру, матово поблёскивают молочно-белые клыки, выступающие над нижней челюстью, потухший взор больших голубых глаз смотрит сквозь меня. Казалось, нет в мире величественнее и прекраснее картины, чем та, что предстала. И не было, просто не могло быть сомнений в том, кто встретился мне посреди Белой тьмы. Я поразился, насколько Зверь оказался схож с моей детской фантазией – огромный тигр, покрытый густой белой шерстью. Я глядел на него и не мог налюбоваться».
«Так и поехали они в путь-дорогу. Улрин болтал в течение всего пути, рассказывал различные пошлые анекдоты и не более приличные истории из жизни, а Эорлас лишь вздыхал и недовольно покачивал головой, как делал его отец, когда был недоволен им».
«…Это были дикие леса, где редко-редко можно было встретить человека, а чаще – нелюдя. Ясными ночами седые призрачные псы, видимые только в лунном свете, рыскали между замшелыми стволами, и я пробирался через эти места напрямик, ибо ничего другого мне тогда не оставалось.
До заката оставалось уже не так много, когда я увидел девушку в этом лесу. Она лежала, согнув спину, на боку, на расщеплённом стволе поваленного дерева. Худая и черноволосая, она то ли спала, то ли ей было плохо. Я шагнул к ней сквозь заросли бледно-багровых цветов и окликнул.
Она начала оборачиваться, поднимая голову, и прилипшие к стволу волосы потянулись клейкими тягучими нитями, а выпирающие позвонки стали раскладываться с влажными щелчками. Она оборотила ко мне длинную белую морду, высокая, безглазая, с шевелящимися отростками вместо ногтей, и я, ошпаренный ужасом, попятился и побежал…»
«Не мешкая более, он одним ударом плеча вышиб дверь и выломился к ним.
Бруха и Халле стояли рядом.
– Хватай его! – басом сказала бруха, протянув руки и впившись невидящим взглядом куда-то правее Коркранца. Пирожок, понял он. Она же тоже ела пирожок.
С таблеткой более-менее было понятно, а вот чьё мясо … Не думать. Тем более что от большей части пищи и препарата он избавился.
Он всё равно почти ничего не видел, относительно ясным оставался только скудный пятак в центре поля зрения. Но ему хватило этого, чтобы различить, что случилось с Халле.
Оставалось только порадоваться, что он не оставил ему револьвер.
Халле был обнажён по пояс, казалось, он стал выше, ссутулился. Синие вены оплели руки с внезапно длинными пальцами. Ярко-голубые глаза блуждали, словно собираясь обморочно закатиться.
И теперь Коркранцу стало понятно, куда делась вторая шляпа Дружка.
Он снова её надел.
– Таблеточку дала, – одними губами, на вдохе ужаса, повторил Коркранц.
Халле, который теперь был Джоком, сжимал свой казённый нож, метя снизу вверх. Примерно Коркранцу под вздох. За поясом был заткнут второй, столового серебра.
– Халле, это я! – крикнул наказатель. Он хотел прицелиться в бруху поверх плеча напарника, но не рискнул – он почти её не видел.
– М-гммммм…. – согласно промычал Халле. Светлая чёлка упала на один глаз, делая его почему-то похожим на ненастоящего, карнавального мертвеца».
«Я должен идти к НЕЙ, идти, во что бы то ни стало. На юг. Навстречу палящему солнцу и яркому небу».
«...С потолка и стен в несколько ярусов причудливым каскадом свисали зелёные растения. Всевозможных форм и оттенков с распустившимися красными, розовыми, жёлтыми цветами, они напоминали висячие сады Семирамиды. Между ветвей плавали разноцветные рыбы, плавно перебирая в воздухе веерами плавников, и я поймал себя на мысли, что всё-таки сплю. Увиденное никак не могло быть реальностью моего мира.
Среди зарослей я заметил фигуру в голубом до пят балахоне. Это был старик. Он старательно выводил гусиным пером какие-то символы на пергаменте. Голову старца покрывал капюшон, вокруг которого золотистым облаком-ореолом мерцали песчаные частицы. Борода волнистым дымком струилась вниз, янтарные прядки, будто водоросли, плавно покачивались в воздухе. Старик походил на мага. Когда-то в детстве похожих старцев я видел в иллюстрациях детских книжек. Так изображались Сказители – волшебники из мира снов, сочинители ночных видений, которые поутру, обратившись в лисиц, убегали за облака...»
Иллюстрация включает в себя совокупность трёх фрагментов рассказа.
Первый фрагмент: «Каждый год, когда приходит срок и Белый зверь исполнен сил и дыхание его подобно порывам ледяного зимнего ветра, покидает он неприступные ледяные пики, спускается с Мертвых гор и начинает свое путешествие с севера на юг со своими верными помощниками и спутниками — демонами Белой тьмы, самой сильной и лютой вьюги».
Второй фрагмент: «Из всех слышанных в детстве сказок, более всего мне нравилась сказка про Белого зверя. Я готов был слушать ее еще и еще и, кажется, она была совершенно не способна надоесть. И я вновь и вновь просил няню рассказать эту сказку».
Третий фрагмент : «Я рассказал красавице про снег и холод, и вьюги, про морозы и долгие зимние вечера и, наконец, вспомнив любимую сказку, поведал ей про Белого зверя. Вот так моряк превратился в личного сказочника капризной, пресытившейся всеобщим вниманием и любовью, красавицы».
«Синта и Мальчик, а также другие жители провожают мужчин в море. Корабли медленно, один за другим, исчезают за горизонтом, там, где сияют на небе пять лун».
«Ей виделся ключ, ржавеющий на океанском дне, ключ, мечтающий о двери, которую он бы мог открывать»
«...Раздвинув наводопевшие ветви, человек спрыгнул в овраг. Он не мог ошибиться местом, и все же ему пришлось пройти чуть вперед по широкому дну, затянутому жиденьким Иван-чаем: за то время, пока человек отсутствовал, волк отполз на несколько шагов. Вокруг него пахло подстывшей кровью. Различив в траве серую тушу, человек присел рядом. Волк скосил глаз, только что прорванная пелена на нем нехотя потянулась в разные стороны."
Это момент до диалога человека и волка. Они не враждуют, они опечалены тем, как все обернулось, но ни один не сожалеет о сделанном выборе. Иллюстрацию захотелось сделать в цвете, попытаться передать холод, спускающийся с луга в овраг и волчью тоску, волчью правду».
«...А я до ночи листала одну книгу, вычитывая разные сказки. Но все описанные способы звучали слишком сказочно. Например, попробовать куда-то спрятать смерть Рэя. А тело, где мне взять? Хотя, наверно, это я искала самый удобный способ. Ведь вариант бросить вызов Смерти не самый удачный. Я её слуга, а не хозяйка. Рэй тем временем натирался нектаром. После этой процедуры он стал выглядеть гораздо лучше. И от него больше не несло трупным запахом. "
Ясно перед собой увидела Агнессу склонившуюся над книгой, расстроенную и недовольную, но полную упрямой решимости отыскать выход, а позади нее Рэя, который натираясь нектаром, ненароком обронил собственный глаз, но тут же подобрал его, и быстро вставил обратно в глазницу».
“Целая куча листьев! Восторженно мяукнув, Рузь помчался туда…”
«Безымянка часто приходила к Матери, садилась у её ног и слушала сказки: о древних Богах, запертых в подземельях Дома...»
Сама работа отражает руку персонажа, который сжигает свой дом в конце произведения. Если вдаваться в частности, то можно взглянуть на строки:
1. "Выхожу из дома, оборачиваюсь. Дом горит несимметрично, слева огня больше. Словно дирижируя оркестром, направляю пламя взмахом руки. Теперь огонь расположен гармонично и я оставляю его резвиться самостоятельно."
2. "Огонь, подпитанный моей силой, сжирает двухэтажный дом в считанные минуты. Порыв ветра доносит запах пепла и сажи. С треском рушатся стены, сноп искр взмывает в ночное небо."
Для меня было очень важно отразить персонажа максимально точно в одной маленькой детали, посему на руке видны покраснения в области костяшек - это отсылка к первым строчкам произведения: "Я дернулся от боли в руке и проснулся. Ноют костяшки кулака, которые я вчера разбил о стенную панель."
Мэй походила на кошку, только что вылакавшую целое блюдце отменных сливок втайне от хозяина. По одной ее довольной улыбке становилось ясно, что она не только наблюдала за этим цирком, но и получила необычайное удовольствие от увиденного.
«И вот однажды Пустошь осталась позади. Перед ним раскинулся берег моря. И впереди, далеко выдаваясь за береговую линию, среди мешанины паковых льдов, возносился вверх скальный шпиль – цель его путешествия».
На иллюстрации изображён вид с замёрзшей поверхности Наста на Небесное Обиталище, откуда был изгнан один из главных героев, рогатый Илунга; он вооружён артефактом, имеющим форму алой шубы.
В сцене чаепития изображены главные герои рассказа: девушка-некромант, её дед-призрак, с которым она может общаться, и ходячий мертвец, ищущий её помощи.
В центре композиции - Инна, главная героиня рассказа. Изображён момент, когда она снимает свой тяжёлый водолазный скафандр, вернувшись на борт корабля незадолго до финала.
В антураже так же присутствуют другие детали из рассказа: древний робот-страж, водолазы, затонувший старый корабль, панцирные рыбы и прочее.
«...Старый вождь принял из рук Содбо охотничий нож и заплакал. По изрытому морщинами лицу струилась влага, и никто из селения не заметил, как помутнели звёзды, растворяясь в студёном небе, заалели облака, и незваным гостем прокрался рассвет. Когда же люди подняли головы, чтобы осмотреться, всё вокруг уже обрядилось в зелёные одежды, а цветы, словно там и сям растыканные небрежным живописцем, ударили в нос чудесными ароматами.
...
Великое Древо укрылось россыпью золотистых цветов. Оно не раз становилось свидетелем того, как сильные мужи преклоняли перед ним свои колени, нарушая тишину дивного утра мольбами. Они молились ни о чём, желали обрести покровительство Абоса в низких делах, желали смерти противникам и славы себе, подчас забывая, какими качествами должен обладать мужчина. Но этим утром его навестил мальчик. Он не бросился к древу, жадно вымаливая наживу. Всё, о чём попросил кареглазый мальчуган, – мир и ясное небо для своего народа. Ни сильные воины, ни жестокие вожди, ни ревнивые мужья не обладали теми качествами, которыми обладал этот ребёнок, – качествами Человека.
Дерево возвращалось к жизни.»
«В небе сияет полная Луна. Слышится протяжный звук рога. Это Дикая Охота начинает свой путь. Впереди на черном, как ночь, коне несется Предводитель Гона. Он не человек и не тень. Он не принадлежит ни одному из миров. А следом за ним летит женщина в темном плаще. Она всегда рядом, чтобы защитить своего возлюбленного от любой опасности, потому что она – Королева Гона. Никто не знает, откуда она взялась. Слухи ходят разные. Но те, кто её видел, никогда не забудут одухотворенного лица и взгляда, полного небывалой нежности. И когда Предводитель оборачивается к ней, он улыбается. Не потусторонней, а обычной человеческой улыбкой.»
«В небе сияет полная Луна. Слышится протяжный звук рога. Это Дикая Охота начинает свой путь. Впереди на черном, как ночь, коне несется Предводитель Гона. Он не человек и не тень. Он не принадлежит ни одному из миров. А следом за ним летит женщина в темном плаще. Она всегда рядом, чтобы защитить своего возлюбленного от любой опасности, потому что она – Королева Гона. Никто не знает, откуда она взялась. Слухи ходят разные. Но те, кто её видел, никогда не забудут одухотворенного лица и взгляда, полного небывалой нежности. И когда Предводитель оборачивается к ней, он улыбается. Не потусторонней, а обычной человеческой улыбкой.»
«Жизнь на болоте оказалась вполне себе сносной. Не было царившей во дворце уставщины, можно было есть и спать, есть и спать… приходилось разве что опасаться цаплю, и следить чтобы соседи – настоящие жабы во всех смыслах – не нарушали границы территории. А вот принцесса хандрила и вынашивала планы реванша.»
«Наконец, маг обратил внимание на странную курицу. И тут он, обомлев от удивления, увидел у нее на крыльях капитанские погоны. Сердце у колдуна упало, он все понял и ринулся к дому за магическим чудо-оберегом... Но зря колдун думал обхитрить капитана. Как только Велес побежал, несушка со страшной силой начала грести землю, и через секунду пулей устремилась на Велеса.»
«На третье утро Джо разбудили истошные выкрики и ругань, доносившиеся из каюты Пола. Сильно пахло горелым пластиком и тряпьём.
…
Милая. Симпатичная. Глядя в невинно-умильные глазки можно было подумать, что она опечалена тем, что слегка поджарила «папочку»
«Мантикора приближалась. Оркена размахнулась и кинула в зверя свою поклажу, а потом побежала. Она чувствовала, что мантикора её нагоняет. С каждым мгновением хищница всё ближе и ближе. Дыхания не хватало, грудь обожгло болью. Ноги путались в складках юбки. Но какое-то чутье вело её вперед, обещая защиту»